Лето 2004 года я встречал в Париже. Зимой женился, и весной мы с моей женой Катей обосновались в chambre de bonnes (комнате для прислуги), неподалеку от вокзала Сен-Лазар. За расположение в центре с видом на Эйфелеву башню из окна надо было платить 300 евро в месяц.

Жилище располагалось на седьмом этаже старинного здания без лифта, ванной и с туалетом на этаже. Небольшая квадратная комнатка на 9 квадратных метров с мезанином (подобие второго этажа), электроплитой, раковиной и столом в центре. В подобных «поэтических» условиях по соседству с нами жили черные - blacks, как их тут называют, - и алкаши всех цветов кожи.

Я «наследовал» эту комнату у гроссмейстера Шабанона, прожившего в ней два года. Нас не пугали стесненные бытовые условия, и с утра мы ходили в муниципальный душ - специальные бесплатные учреждения для людей без нормальных бытовых условий. Однажды мы там встретили земляка из Шымкента - практически всю остальную публику составляли арабы, «цветные» или бомжи. Вскоре Арно Паен посоветовал ходить в муниципальный бассейн на метро Guy Moquet (всего их в Париже более тридцати), совмещая водные процедуры с плаванием. Это занятие стало нашим веселым спортом, а трехмесячный абонемент стоил всего 30 евро с человека.

Юношеская мечта - жить в Париже - осуществлялась. Парижская жизнь, которую по словам Хемингуэя, надо обязательно прожить пока ты молод, окрыляла, а избыток романтики дарил силы и настроение. Мне было 30, моей жене 21, и мы жили, как живут молодые влюбленные в лучшем городе мира.

Основным источником нашего дохода служили призы в небольших рапид- и блиц-турнирах, а также частные уроки. Иногда я выезжал и на более крупные соревнования. В одном из таких (в г. Фурми) я выиграл самую невероятную партию в своей жизни.

ДЕГРЭЙВ - КАЖГАЛЕЕВ

Партия игралась в последнем, седьмом туре. Я имел 5 очков и лидировал вместе с азербайджанским гроссмейстером Намигом Гулиевым. Большая группа участников отставала на пол-очка. Гулиев довольно быстро сделал ничью, а я уверенно отбивался от Жан-Марка Дегрэйва. Однако в эндшпиле французский гроссмейстер играл лучше меня, и добился серьезного преимущества. Наша битва затянулась и вызвала огромный интерес других игроков и зрителей. Толпа окружила нас плотным кольцом, и мы оказались, как на боксерском ринге. Обычно я люблю подобные ситуации, они придают дополнительного энтузиазма. Но в тот июньский день мне было не до этого. В окружении публики я стоял на грани поражения... У нас оставалось совсем мало времени на последнем контроле: у меня 2 минуты, у моего соперника 3 (добавления не было). Я решил играть не думая - проиграть по времени стало бы вершиной непрофессионализма. Джим последовал моему примеру и мы перешли в режим сумасшедшего блица. Руки, головы - всё двигалось в каком-то хаотическом ритме. Мы перестали соображать - за нас работали рефлексы. На все последующие ходы у каждого из нас ушло не более 5 секунд. И вот что получилось в итоге.

1... Kf4! (в последнюю, "решительную"атаку!) 2.Bxf5? (2. Bc2!) Rb2? (продолжение плана и грубая ошибка! 2...Rf3! 3.Ke2 Re3 4.Kd2 Re5! с ничьей) 3.Ke1 Ke3 4.Kd1 Rf2 5.Bc2?? (5. Ra3 Kd4 6. Bc2 с шансами на победу, учитывая и практическую сложность окончания, и смертельную нехватку времени) 5...Rf1#!!

Я сам не сразу понял, что это мат, двинув вперед свою ладью, но инстинкты не подвели... Публика, не ожидавшая ничего подобного, дружно выдохнула в шоке от происшедшего. Мне было и радостно, и неудобно - подобный фарт (и нефарт) выпадает не каждый день. Через минуту мощный звук мотора разрезал почти деревенскую тишину - машина красного цвета на бешеной скорости пронеслась мимо толпы шахматистов. Жан-Марк уезжал. Мне повезло - я уехал на вечернем поезде не только с первым призом в размере 1200 Евро, но и с совершенно уникальными воспоминаниями.

Успех был не единственным, но, без сомнения, самым запоминающимся. Я переживал хороший этап карьеры игрока. Счастливая личная жизнь делала меня сильнее.

Днем я изучал шахматы, а вечерами мы ходили на пикники в парк Monсeau или смотрели фильмы на открытом воздухе в парке 19 аррондисмана (округа). Временами наша жизнь походила на кино из полузабытых шестидесятых.

На этом фоне и состоялся выезд в Бельгию на турнир в город Гент.

Сейчас трудно вспомнить, кому принадлежала идея поездки, но, кажется, инициатором был гроссмейстер Дре. Так как он жил в дальнем пригороде, то я занялся покупкой билетов по маршруту Париж - Гент автобусной компании «Евролайн».

Панорама Гента

Сквозь темноту раннего июльского утра мы с Катей дошли до метро «Европа» и поехали на автовокзал - она взялась меня проводить. Со мной был небольшой рюкзак и компьютерная сумка: выезд был приятно коротким - неделя. Мы прощались на семь дней, как на семь часов, и я, по обыкновению, расписывал жене многочисленные возможности замечательного Paris-time в мое отсутствие, а сам предвкушал сладость путешествия в новую для себя страну, известную с детства по роману Шарля де Костера.

Пассажиры бойко занимали свои места, а Дре все еще не было. Когда я позвонил, то услышал слабый сонный голос. Гроссмейстер находился в своей постели, и мой звонок, видимо, прервал очередной сон. «Я поеду на поезде, мой билет можешь выкинуть» - просыпаясь, Дре придумывал свой новый маршрут.

Билет стало жаль. И так же вдруг нам стало жаль расставаться - неотвратимое уже перестало казаться неизбежным. Без документов и вещей, Катя заняла соседнее место, и мы поехали, следуя, как знаку судьбы, неожиданному стечению обстоятельств. Автобус «Евролайна» с низкими ценами и средним комфортом двигался не спеша и часто останавливался. «Новые» жители Европы составляли подавляющее большинство пассажиров. Вскоре после обеда мы прибыли в Гент.

Дре приехал еще до нас - сверхскоростной поезд «Thalys» оправдывал пятикратную стоимость билета - двигался он быстрее автобуса в шесть раз.

Турнир вскоре начался. Я играл неровно - не хватало концентрации и злости, но приятный туристический план успешно выполнялся. Гент оказался маленьким красивым городом, особенно длинными, по-северному прохладными летними вечерами. На четвертый день Катя уехала обратно в Париж, а я должен был выиграть две последние партии, чтобы взять приз. Дре, в отличие от меня, играл хорошо и вскоре начал «доплывать», имея большое количество очков. Ужасная игра в партии последнего тура подвела черту моего бельгийского фиаско - в лучшем эндшпиле я грубо ошибся и, проиграв, остался без приза. Мой компаньон поделил первое место и принялся немедленно праздновать успех в компании друга детства, много лет назад перебравшегося в Бельгию из Москвы.

Мы опять опоздали на автобус, в этот раз - намеренно.

- Евролайн - это не наш уровень, пойми. Поехали поездом, - Дре был верен своей шкале в иерархии ценностей.

На вид автобусы довольно симпатичные

Я отнюдь не брезговал дешевым автобусом, но решил поддаться течению волны - превосходному настроению Дре в день его успеха.

Мы сели в вагон-ресторан скоростного поезда и прибыли на Gare du Nord в восемь вечера. Дре, поддержавший в дороге уровень своей бодрости двумя бутылками «Сен-Эмилион», явно не хотел расходиться.

- Смотри, автобус приходит в десять, а Катя ждёт тебя не раньше одиннадцати, у нас есть еще два часа, чтобы попить дальше.

Я, расстроенный неудачными результатами, не был настроен на праздник, но вновь уступил.

- ОК, но пить особо не буду.

- Я возьму красного, - заключил Дре, и на том мы сошлись.

Пешком дошли до Gare de L`Est - с Восточного вокзала Дре уезжал домой. Как и любой вокзал большого города, он кишит отбросами общества, но, укрывшись в одной из пиццерий, мы отгородились от вокзальной толпы.

Гроссмейстер налегал на «Bordeaux»; я его слегка поддерживал, занимаясь пиццей. За ним было интересно наблюдать. С каждым новым стаканом он переходил из одного состояния в другое, и я редко видел настолько глубокое перевоплощение личности.

Культурный человек, коренной москвич, с тончайшим чувством юмора на глазах превращался в некий киношный образ наглого подмосковного бандита из девяностых, готового в алкогольном угаре на любые коварства и безумия. Но в большом ресторане нас было двое, и среда явно не помогала очередной смене декораций.

- Может, в ночной Париж? - наверное, уже в пятый раз за вечер призывал меня Дре. Он перешел на коньяк, и крепкий напиток будил в нем агрессивность и жажду приключений. Время перевалило за полночь, от графика автобуса «Евролайн» я сильно отставал, вино не кружило мне голову.

- Нет, я домой — убежденно и даже скучно сказал я, не поддерживая хмельного энтузиазма друга.

- Ладно,- с досадой в голосе произнес гроссмейстер, давая понять, что компаньон из меня никакой, - только посади меня на поезд.

Мы расплатились и пошли на вокзал. Следующий поезд отправлялся через двадцать минут.

- Как раз время для одного коньяка, - подсчитал Дре.

Мы заняли места на уличной террасе большого вокзального кафе. Официант принес меню, я взялся его читать в ночном свете фонарей, но Дре уже скомандовал две двойных порции коньяка. Цены кусались, но Дре ценами не интересовался, он их даже не смотрел. Я мысленно подсчитывал убытки бельгийской поездки - счет уже перевалил за полторы тысячи евро и рванул к новой отметке. Но, думать об этом не хотелось, и я отложил в сторону меню, ожидая терпкого «Мартеля». Пить не хотелось, но заказ был уже сделан.

- Б...., компьютер!  Где он, ты не видел? - сдерживая эмоции и отказываясь верить своим глазам, спросил я товарища по походу. Сумка с компом куда-то пропала.

- Может, осталась в кабаке? - со слабой надеждой в голосе ответил Дре.

Я рванул что есть силы через дорогу. Ресторан уже не работал, но там еще мыли полы и персонал был на месте.

- Нет, месьё, вы ничего не оставляли.

Сбывались мои худшие опасения. Вера стремительно таяла, отделаться коротким испугом не удавалось.

Когда я вернулся в кафе, Дре с бокалом «Мартеля» стоял у стойки бара и увлеченно разговаривал - он нашел свидетеля кражи и был полон оптимизма.

- Вот этот парень всё видел, сейчас будем звонить мусорам, - он показал на смуглого небольшого парня с широкими плечами и бесчисленными татуировками по всему телу. - Ты всё расскажешь, так ведь?

Дре закурил. Случившийся инцидент явно взбодрил гроссмейстера, который очень верил в успех и скорое восстановление справедливости.

- Это три араба украли, сейчас парень всё расскажет. 

Юноша сам походил на араба, «но может румын?» - подумал я, хотя сомнений у меня было больше, чем веры.

- Я? Я их видел так же, как и ты. Я их не видел, - с ухмылкой в голосе сказал паренек.

- Как? Ты же только что мне всё рассказал! - Дре не мог поверить своим ушам.

- Я пошутил.

Дре вдруг понял, что над ним издевался этот щенок, этот недочеловек с Восточного вокзала, и простить этого он ему никак не мог.

- Ты что, тварь, ты с кем шутки шутишь? - грозно спросил Дре и стряхнул пепел с сигареты парню прямо на глаз. Гроссмейстер был на грани безумия. - Что, мразь, лоха нашел? - и коротко затянувшись, стряхнул пепел тому на лицо еще раз.

Румыно-араб с большой силой оттолкнул Дре от себя двумя руками, и гроссмейстер, потеряв равновесие, упал на пол. Поднявшись, он сделал несколько неуклюжую, но в общем-то удачную попытку с разбегу нанести удар ногой в голову. Но в драку вмешались бармены и с криками выгнали всех на улицу. Парень куда-то исчез.

- Звонить мусорам! - решил Дре и полез в карман за мобилой.

Но карман оказался пуст! Пока он стряхивал пепел, разыгрывая сцену из гангстерского кинофильма, другой просто занимался своей работой карманника и исчез в ночной мгле вместе с дорогим телефоном.

- Пошли в отель, будем звонить оттуда, выбора нет. Нельзя сдаваться, надо идти до конца!

И мы пошли по ряду мелких, дешевых гостиниц. Некоторые уже закрылись, но в одном месте дверь нам открыл большой араб средних лет.

- Заходите, - он показал на висевший на стене телефон. Телефон был, пожалуй, его ровесником.

Дре набрал номер полиции и принялся объяснять. Вообще-то у моего друга отличный французский, но сильный славянский акцент, сдобренный несколькими литрами красного вина, не вдохновлял французских служителей порядка.

- Вы их видели? Сможете описать? - спрашивал женский голос на том конце провода.

- Арабы. Три араба. У нас украли компьютер и телефон.

Арабы за стойкой ресепшн занервничали - им явно не нравился ночной гость.

- Извините, но мы не можем приехать в данный момент, - сказала девушка, заканчивая разговор

- Ах ты, подстилка полицейская! - закричал Дре.

Трубка ответила короткими гудками и с бешеной скоростью полетела в стену. Дре кипел яростью.

- Я тебя размажу, мерзавец! - закричал огромный араб, выходя из-за стойки. - Пошел отсюда, козел!

- Пардон, месьё, извините нас, мы уходим, - сказал я, и мы рванули на выход.

Мы опять возвращались в кафе - уже никто не понимал зачем, но шли мы именно туда.

- Сейчас будем драться с этой шпаной. Я могу только ногами - рука не работает после Доминиканы (со знаменитой истории драки Дре на Карибах прошло уже больше года, но рана давала о себе знать).

Мы двигались по узкому проходу в свете ночных фонарей, навстречу нам шла группа больших черных парней.

- Кажется, это конец - сказал Дре. - Держись.

Хода назад уже не было - мы были обречены. Страшные картины предстали перед моими глазами. Я был готов к самому худшему. Но неожиданно черные прошли мимо - их мысли были заняты чем-то другим. Нас отпустило.

- Может, в ночной Париж? - в голосе моего друга вновь звучала надежда.

- Нет, нет, я - домой, хватит уже на сегодня, - я вдруг понял, что скоро буду дома и очень обрадовался.

- Я с тобой. Домой я сегодня не поеду, - заключил коллега.

Я был не сильно рад, но поступить иначе уже не мог - нас связывало общее несчастье этого вечера.

По дороге домой мы остановились у ночного магазина, где взяли еще три флакона красного.

В половине третьего я позвонил в домофон и Катя спустилась открыть дверь. Она увидела не только полупьяного мужа, но и его коллегу, которого не сильно жаловала даже в лучшие дни.

- Катя, я не думаю, что ты очень хочешь меня сейчас видеть, - начал Дре, - но в этом мире мне сегодня некуда больше идти.

Он сказал это настолько проникновенно, что доброе сердце моей жены не могло устоять. Поднявшись на седьмой этаж, я - с радостью затянувшегося возвращения, а Дре - скрипя от усталости и жалуясь на проклятых буржуев, - мы рассказывали о перипетиях этого длинного вечера на вокзале Gare de L`Est.

Минут через сорок мы с Катей полезли на мезанин, оставив Дре в одиночку с вином. Иногда он звонил себе домой. Мне было стыдно и неудобно за себя. Я чувствовал себя страшно виноватым перед женой.

- Не переживай! Главное, что ты жив и здоров! И у нас будет ребеночек, а это всё пустяки!

«Да, у нас будет ребёнок!» - эта мысль мгновенно вернула меня в умиротворенное состояние. Я понял, что наконец-то вернулся домой, отделавшись лишь легким испугом и компьютером. Обнял жену - мне было хорошо.

На следующий день с помощью Ксавье Пармантье я купил себе новый компьютер, который прослужил мне три года.

С Дре мы больше так никогда не гуляли, хотя и остались в хороших отношениях. В марте 2005 года родилась моя дочь, Изабель Кажгалеева.

ОРИГИНАЛ