Девушка из чеховского рассказа полагает, что любимую ей колбасу делают из «коровок и баранчиков», не подозревая, какой путь проходят «коровки и баранчики», чтобы превратиться в эту самую колбасу.

Как и чеховской девушке, любителям шахмат совсем не обязательно знать об объеме работы, затрачиваемой профессионалами, когда те не играют в турнирах. Сколько часов, когда и дней проводят они, чтобы выловить свежую идею в каком-нибудь заезженном варианте.

На эту проблему указывал в свое время Бронштейн, говоря, что в начале третьего тысячелетия молодые по-прежнему перетаскивают на третьем ходу слона на с4, как это делали Морфи и Андерсен еще двести лет тому назад. Похожие мысли высказывал и Игорь Стравинский, которого смущала перспектива самоповторения, почти всегда неизбежная для каждого композитора.

Обоих можно понять, хотя проблема, по большому счету, заключается в том, что в музыке существует лишь 12 нот, а на шахматной доске только 64 клетки. Но даже не выходя за пределы ограниченного числа полей и нот, и в музыке и в шахматах идет бурное развитие новых направлений и идей.

Правда, новинку в шахматах становится отыскать всё труднее, а запрятана она на всё большем расстоянии от первого хода. Но сегодня, когда во главу угла ставится результат, и спрос с новой дебютной идеи много меньше. Даже если новинка не меняет кардинально оценку позиции, как это порой случалось в докомпьютерное время, достаточно того, чтобы она ставила перед соперником какие-то проблемы, или просто в условиях ограниченного времени на обдумывание требовала точной реакции.

Но между изготовлением колбасы и нахождением новой идеи в шахматах имеется огромная разница. И заключается она не только в самом действе, но в не меньшей степени в его последствиях.

Если патент на изготовление сервелата гарантирует из года в год повторяющийся процесс, любая новинка в шахматах, вследствие современных коммуникационных связей уже во время партии перестает быть таковой: она становится всеобщим достоянием.

В старое время найденное новшество могло годами ждать своего часа.

АВЕРБАХ - ЭСТРИН (Москва, 1964)

После 11…Qc5, на первый взгляд, у черных всё в порядке: висит слон, угрожает страшный шах на f2, а в случае 12.Be3 Nxc3 13.Bxc5 Nxb5 14.Bxb5 Bd7 черные тоже выходят сухими из воды. Но новинка белых 12.Qxg7 оказалась смертельной, и через несколько ходов всё было кончено. 12...Rf8 13.Bh6 Qxf2+ 14.Kd1 Nd7 15.Re1 Nef6 16.Bxe6 Qxb2 17.Rc1 1-0

Авербах признался, что подготовил новинку и терпеливо ждал целых восемь (!) лет, чтобы применить ее против известного знатока теории и любителя острых вариантов.

Юрий Авербах

Да и казус, случившийся в полуфинальном матче на мировое nервенство Корчной - Полугаевский (1980), в наше время вызывает улыбку. Тогда Корчной, просматривая в Буэнос-Айресе утреннюю прессу, увидел и с успехом применил новинку, обнародованную днем раньше в партии другого полуфинала Портиш - Хюбнер, игравшегося одновременно в Италии. Полугаевского новый ход застал врасплох: газета с текстом партии попросту не попалась ему на глаза. Выиграв четырнадцатую партию черными, Корчной вышел в финал.

Начало матча Корчной - Полугаевский (Буэнос-Айрес 1980). На заднем плане президент ФИДЕ Фридрик Олафссон и главный арбитр Мигель Найдорф.

Бент Ларсен, выигравший в шестидесятые годы прошлого века немало турниров, говорил: «Играть можно всё!» И действительно, датчанин неоднократно применял варианты, к которым теория относилась с подозрением или даже вовсе осуждала.

В наше время в турнирах с классическим контролем подобный подход к дебюту встречается довольно редко, хотя его и применяет время от времени сам чемпион мира. А вот в рапид-турнирах, тем более в блице, такая манера ведения боя очень распространена.

Но даже в этом случае надо считаться с тем, что рискованная идея, повторенная еще раз, может быть встречена во всеоружии: ведь за многими турнирами сегодня можно следить по интернету. Поэтому в дебютном колчане современного гроссмейстера должны иметься в наличии стрелы, заточенные только под одну партию, а то и под какого-то конкретного соперника. Понятно, что объем работы для профессионала в XXI веке значительно увеличился, и конца-края этому процессу не видно.

Особенно обидно бывает, когда найденная идея не только не срабатывает, но в результате последующих ошибок приводит к поражению, как было, к примеру, в партии Гири - Непомнящий из первого круга турнира претендентов в 2020 году в Екатеринбурге.

Фото: Алексей Кунилов, oblgazeta.ru

Здесь можно оказаться в положении старухи из индийской притчи, у которой заболел муж и которая отказывается следовать совету деревенского знахаря - зарезать петуха, чтобы сварить больному бульон: «А если муж всё равно умрет? Тогда у меня не будет ни мужа, ни петуха…»

Когда-то я советовал Корчному не применять новинку в турнире, казавшемся мне не очень важным, приберечь ее для другого, более престижного. «Для другого турнира что-нибудь новое придумается, – отвечал Виктор. – Я не дорожу новинками».

Это современный подход к проблеме. Ежели найденную идею вы откладываете про запас, вероятность, что она будет продемонстрирована кем-то другим, очень велика: ведь все работают над дебютом, да и сильным компьютером в наши дни никого не удивишь.

В каком-то смысле это отображение сегодняшней зыбкой жизни. Как можно строить какие-то планы на будущее? На следующий год? А на месяц? Вспоминается приятель, работавший в Зимбабве и рассказывавший, как десять лет назад в баре своего клуба он заказывал кружку пива до раунда гольфа. Если перед игрой она стоила 150 миллиардов зимбабвийских долларов, через два часа цена вырастала до 200.

И напоследок: не желающий уходить вирус внес немалые коррективы не только в подготовку шахматиста, но и заложил мину под существование профессии как таковой: при чем здесь новинки и тренировки, когда настоящих турниров нет и в ближайшее время не предвидится.

Ведь что бы ни говорилось, всерьез принимать онлайновские шахматы пока трудно. Да и те на действительно профессиональном уровне существуют лишь для двух-трех десятков избранных. А для давания уроков и для стримов демонстрировать дебютные новинки совершенно не обязательно.